Третья террористическая - Страница 88

— А если так?..

— Тогда они так…

— А мы вот так!..

Группы захвата репетировали штурм в однотипных, с точно такой же планировкой и расположением входов зданиях, снова и снова бегая в атаки и расстреливая установленные на тех местах, где располагались настоящие террористы, манекены. Но планы менялись, информация уточнялась, манекены перетаскивали на другие места, и бойцы снова шли в атаку…

Это была передовая.

А за передовой был ближний тыл, где располагался штаб, собирались командиры подразделений и куда всеми правдами и неправдами пытались попасть журналисты.

И была недоступная журналистам и командирам среднего звена «ставка», где шел обсчет ситуации и принимались стратегические решения.

Главный, беспокоящий «ставку» вопрос был — можно ли в ближайшее время ожидать расстрелов заложников?

Аналитики склонялись к тому, что вряд ли.

В сложившейся ситуации время работало на террористов, получивших возможность озвучивать через СМИ свои проблемы, тиражируя их в мировых информационных сетях. Чем дольше продлится ситуация паузы, которую можно охарактеризовать как «ни мира — ни войны», тем дольше они будут иметь доступ к информационной трибуне, постепенно склоняя общественное мнение на свою сторону.

Из чего следовало, что главной целью операции является пропагандистская составляющая, в пользу чего свидетельствовал в том числе тот факт, что они начали отпускать заложников, демонстрируя миру свое «человеческое лицо».

Психологи, анализировавшие поведение террористов, соглашались с выводами аналитиков.

— Отсутствие четко сформулированных и ограниченных временными рамками ультиматумов, явная «боязнь крови», несформулированность требований свидетельствуют в пользу того, что силовые акции террористами в ближайшее время не планируются…

По всему выходило, что «процесс» затянется на дни, а может быть, недели и что чеченцы будут всячески тянуть время, стараясь навязать власти переговорный процесс, в ходе которого они смогут, выдвигая новые требования и контактируя с прессой и ТВ, набирать очки, играя роль «вынужденных террористов», которые, жертвуя собой, пытаются привлечь мировое сообщество к проблемам Чечни. Поддерживая имидж «борцов за свободу», они будут вынуждены выпускать заложников, «сцеживая» их по несколько человек, создавая тем информационный повод для поддержания интереса СМИ.

А что потом?..

Потом они постараются изменить состав заложников в сторону иностранных журналистов и представителей международных общественных организаций, что исключит возможность применения к ним силы, потребуют самолет и вылетят в одну из «третьих» стран, которая предложит свои посреднические услуги.

Чего допустить было никак нельзя! Потому что такое уже было — террористы уже уходили, что всеми было воспринято как поражение. Огромную страну положила на лопатки горстка бандитов, и теперь всем требовался реванш! Как после «всухую», да еще на своем поле, проигранного матча…

Последнее слово было за политтехнологами. Потому что все у нас теперь мерится рейтингами.

Обсчитывая варианты развития событий, политтехнологи прогнозировали обвальное падение рейтингов власти в случае нового поражения, менее выраженное, но все равно снижение при затянувшемся переговорном процессе и резкое повышение при силовом разрешении проблемы…

Страдающая от комплекса неполноценности Россия желала «судиться» с чеченцами по их законам — по законам кровной мести. Некоторое время назад стране было нанесено оскорбление, которое можно было смыть только кровью. И поэтому избежать крови было невозможно…

Еще ничего не было понятно, но репетирующим штурм подразделениям уже был известен, а командирами доведен до сведения каждого бойца негласный приказ — пленных не брать!

Почему?..

Потому что кому-то не нужны были пленные.

Потому что в гражданской войне пленных не бывает…

* * *

Когда в здание ворвались группы захвата, Мурад успел дать очередь из автомата в сторону наступающих бойцов. Но они были в бронежилетах, и он никого не убил. Несколько пуль разом ударили его в голову и грудь, отбрасывая и опрокидывая на пол.

Все-таки Мурад был больше бойцом, чем террористом, потому что стрелял в облаченных в броню, наступающих бойцов спецназа, вместо того чтобы стрелять в беззащитных заложников. Настоящий террорист выбрал бы другую цель, успев застрелить как минимум нескольких заложников, а Мурад умер, не причинив врагу никакого вреда.

Вместе с ним и одновременно с ним умер Аликбер. Который попытался бросить автомат и поднять руки, но его жест не поняли, вернее, поняли по-другому, посчитав, что он собирается стрелять. Пуля угодила ему в переносицу и, прошив мозг, вышибла затылок. Еще несколько пуль попали в грудь, в живот и пах. Аликбер умер мгновенно и легко, даже не поняв, что умер, все еще надеясь отделаться легко, отделаться сроком.

Умар Асламбеков жил на несколько секунд дольше.

Он заметил метнувшиеся в помещение тени и понял, что это штурм. Он должен был умереть вместе с Мурадом, но Аликбер прикрыл его своим телом, получив все предназначенные ему пули.

Умар не дернулся к стоящему рядом с ним автомату — он не успел приобрести фронтовые, которые сильнее разума и воли, рефлексы. Он продолжал сидеть, как сидел, глядя на милиционеров в бронежилетах и касках. Бойцы группы захвата тоже заметили его и мгновенно удивились, что тот сидящий на стуле «чех» не стреляет и даже не пытается схватиться за оружие, а спокойно смотрит на них. Потом они перестали удивляться и выстрелили, перечеркнув его, его жизнь и все его сомнения короткой автоматной очередью.