Третья террористическая - Страница 45

А где тот страшный сейф находится и кто его, словно цепной пес, бережет, никто, в том числе генерал, не знает.

Ну что, написали?..

Замечательно!

Теперь их надо будет поощрить и сразу же наказать. Поощрить за «достигнутые успехи». Наказать — за трупы и превышение служебных полномочий. Чтобы не выработалась опасная привычка решать все производственные проблемы мордобоем и стрельбой от бедра. Потому что так проще и легче. Но опасней…

Генерал Самойлов собрал, прочитал и сложил рапорта в личный сейф. Откуда они должны были пойти гулять по инстанции, обрастая штемпелями с грифами: «Для служебного пользования», «Совершенно секретно», «Один экземпляр», «Ограниченный доступ».

После чего генерал сел писать свой рапорт. Вернее, два рапорта, оба на имя своего непосредственного начальника. Чтобы, когда он выйдет в отставку, он не отказывал своим бывшим коллегам в помощи, помня о бумагах, хранящихся в спецархиве в доме на площади с клумбой, налево от веселенького магазина с названием «Детский мир»…

Глава 25

Встреча проходила в теплой, дружественной обстановке — ночью, в кромешной темноте, в руинах взорванного клуба. Две фигуры, осторожно ступая по битому кирпичу, сошлись возле единственной уцелевшей стены, встали друг против друга на расстоянии полуметра.

— Здравствуй, Дауд, здравствуй, дорогой, — сказал Виктор Павлович. — Как живешь, как семья, надеюсь, все живы-здоровы?..

Честно говоря, здоровье семьи Дауда Виктора Павловича волновало мало. Равно как его самого. Он бы этого Дауда с большим удовольствием к стенке прислонил и из своего табельного «макара» ему башку продырявил. Но не мог, потому что Дауд был ценным агентом. А с сексотами лучше дружить, ну или хотя бы делать вид, что дружишь. За дружбу они делают больше, чем за деньги.

— Ну, что хорошего скажешь?

— Поговаривают, что Совдат получил «стингеры» и грозился, что теперь сможет русские «вертушки» жечь…

— Сколько «стингеров»?

— Четыре или пять, точно не знаю. Это ценно. Надо будет связаться с «летунами» предупредить, чтобы они изменили привычные маршруты полетов и вообще чтобы держали ухо востро.

— Что еще?

— Схрон оружия.

Дауд сунул в руку подполковнику сложенную вчетверо бумажку, где на плане местности крестом было помечено место захоронения оружия.

Это тоже хорошо, это кстати. Они давно «оружейки» не потрошили — начальство будет довольно…

Дауда подловили на торговле оружием. Взяли с поличным, с партией автоматов и гранат, прижали к стенке и, пригрозив солидным сроком, который придется отбывать в соседнем Дагестане, где на него очень многие зуб имеют, предложили сотрудничество. Конечно, в жизни все было не так просто и не так быстро, пришлось с этим Даудом с неделю повозиться, но в конечном итоге он сломался, подписав заявление и получив оперативный псевдоним «Ходок». Теперь «стучит» помаленьку на своих соплеменников, по крайней мере, на тех, кто чем-нибудь ему не угодили.

— Что еще?

— Люди меж собою говорят, что готовится какой-то взрыв, не здесь, в России или что-то вроде этого.

— Где конкретно?

— Где — никто не знает.

Странные какие-то слухи, слишком общие…

Обычно чеченцы говорят о более насущных делах — о ценах на хлеб и муку, зачистках… Если это готовящаяся против России акция, то почему о ней все знают? А если просто слух, то почему такой устойчивый? Может, кто из полевых командиров чего-нибудь задумал и трепанулся? Они любят похвастаться своими подвигами, в том числе будущими. Один — трепанулся, другие разнесли… Чечня маленькая, живут в ней плотно, так что любой чих разносится по всей округе.

Надо взять эту информацию на заметку…

— Все?..

Нет, еще не все… Но остальные сведения были менее значимыми, были про адреса, куда наведываются ночами связники боевиков, про контакты местного населения с федералами, ссоры и разборки, которые можно использовать в оперативных разработках…

— Спасибо, Дауд, — поблагодарил Виктор Павлович, толкая ему в ладонь несколько стодолларовых купюр.

Работа сексота должна хорошо оплачиваться, иначе он быстро потеряет к ней интерес. Но на этот раз денег, кажется, было мало. Дауд мялся в темноте, явно напрашиваясь на вопрос.

— Что, какие-то проблемы?

Дауд тяжко, рассчитывая на сочувствие и понимание, вздохнул.

— Совсем жить трудно стало! Менты три шкуры дерут, на блокпостах шмонают, товар, деньги забирают, как семьи кормить, а? Хочу товар привезти, а как привезти, не знаю. Боюсь, опять менты все себе заберут, разорят совсем. Поможешь, да?

— Ты мне про Совдата узнать обещал, про лежбище, где он хоронится, — тут же напомнил Виктор Павлович. — Не забыл?

— Конечно, нет! Конечно, узнаю! — горячо пообещал Дауд. — Только трудно, он в одном месте не сидит.

— Мне тоже нелегко твои вопросы решать… Много товара-то?

— Нет, совсем чуть-чуть, десять ящиков.

— Десять?.. — засомневался подполковник, набивая своим услугам цену. — Ну ладно, попробую… Попрошу своих ребят, чтобы они тебе помогли.

На чем официальная часть была завершена. Остались личные просьбы и пожелания.

— Ты про заложников узнал, о которых я прошлый раз просил?

— Да, узнал. Все узнал! Есть заложники, точно не знаю сколько, но есть. И девочка, кажется, тоже.

Значит, есть, значит, не врал Сулейман. Информации, которая прошла по двум независимым источникам, имеет смысл доверять.

— Ну ладно, спасибо тебе, дорогой, иди… Хрустя кирпичами, Дауд шагнул в темноту.